Рожденный летать. ползком вымрет. Иньярриту обосновывает это опять, параллельно натягивая зрителя, на данный момент, Венецию, глобусы и других толпящихся. По окончании гениальной «Суки-любви» и жирного «21 грамма» он чуть было не забился под плинтус. Но вот отдышался и опять рванул в небо. Во имя любви, с.ка, к мастерству! Подмечать, с.ка, всем не так продолжительно осталось ожидать! И обожать! — Меня любовь оторвала от суеты! От су-у-у-еты!
Казалось, он сдулся. Нелинейный монтаж, чересчур умное лицо, полные карманы разномастных звезд — все это великолепие набило оскомину. Уже «Бьютифул» смотрелся нудно. И не артхаус, и не тварь дрожащая — легко хрень многозначительная. Только сложная фамилия и осталась — имеете возможность закапывать. И ворон каркнет: «Все пройдет!» А если не пройдет — то аминазином в попу.
А вот шиш вам!
Получите «Бёрдмена» — и имеете возможность также не расписываться. ЗАГСы по праздникам не трудятся.
Несложная история про стареющего актера, что в один раз снялся в комиксах да так и остался на неизменно «тем самым юношей в трико с перьями». Но хочется, дабы его Мейерхольдом кликали! И Станиславским! И Чеховым до кучи! И вот он вгрызается в театральную постановку — страстно, от бедра. Ставит на нее все. А около — сплошь идиоты да подранки. И не верит никто. И портят все. А жизнь течет сквозь пальцы. Только вот пальцы эти почему-то на ногах. А ноги к земля приросли. Вот и как тут полететь? Разве что каком кверху. Первое правило бойцовского клуба — с ходу бей Нортона в хлеборезку! Второе правило бойцовского клуба — тщательнее делай первое правило. В другом случае конфуз выйдет.
Бред?!
Еще бы.
А ведь это отечественная с вами жизнь. И все мы в ней актеры.
Смотрится не просто на одном дыхании, а грубо говоря где-то между вздохами. И это при двухчасовом-то хронометраже! Иньярриту в очередной раз умудрился изощренно поиметь не только темпоральные потоки на монтажном столе. Только в этом случае он не тасует секунды, аки пьяный шуллер. на данный момент он делает вид, что все это непотребство снято без единой монтажной склейки. Легко вот в голове не умещается.
В другом случае говоря вот прямо чуть ли не одним планом.
Похоже аж жуть. Такая себе хроника пикирующего бомбардировщика в воздухе весёлой шизы.
Помните начало «Гравитации»?! Вот-вот! Именно так. И сравнение выбрано не просто так, потому, что тут трудился тот самый «гравитационный» камерамэн Любецки, которому вероятно «Оскаров» давать уже за одну его фамилию в графе «оператор». Прекрасный стедикам. Чудодейственный флип. Шут его знает, как он творит всю эту уличную волшебство, но крыша, определенно, соскальзывает.
Тем же, у кого не соскальзывает, окажет помощь Станиславский, что по такому случаю, по всей видимости, притормозил разлагаться да в гробу крутиться, эксгумировался и лично совершил кастинг. По причине того, что актеры тут — живое чудо! Адский пламя в райских кущах. Елочка, гори!
Заглавный Китон оптимален, как как как как как как словно бы бы бы бы бы бы бы бы бы бы бы бы сценарий писали с него. Но, это рядом от правды — так как мало кто не забывает его на данный момент в отрыве от роли в самых первых бертоновских «Бэтменах». Железные трусы поверх трико преследуют его и по сей день. Может, именно исходя из этого разрыв аорты в кадре столь натурален? Может, Китон не играется? Может, вот она — истерика у животного? Летучая крыса делает позучую птицу. Ирония и смех всевышних. И бег в неглиже по Таймс-сквер. Чтобы по миру мотаться, необходимо потренироваться.
Нортон красив уже традиционно. Как в подштанниках, так и в цивильном. Звезда, поедающая персональный хвост и брызжущая желчью пополам с конфетти. Бери его да наслаждайся! Ай-ай! — Благодарю моим родителям, что дали миру меня!
Зак Галикак-его-там-кис опять поездат и бородат. И наровне с этим совсем серьёзен, во что не поверит ни один вменяемый человек, видевший пачку «Мальчишников в Вегасе». А придется. Зак тут совсем не дурак, раздери его рак! Оптимален, чертяка! Дайте двоих! — Отправлюсь прогуляюсь в течении пропасти в скользких ботинках. Если что — я в том месте, внизу, в целлофановом пакете.
Ну, и Наоми Уоттс — это грубо говоря рваная рана в моей душе! Также в роли неудачницы. Также впроброс. Смак. Без Андрея Макаревича.
И в том месте еще всяких до кучи, включая наркоманку Эмму Уотсон — туды ее в качель!
К тому же это тупо смешно. И умно. И жизненно. И безрадосно. И превосходно. И хочется порвать на цитаты, чтобы позднее щеголять в курилках, барах, клубах и на кухне. О жизни, любви, звездности, смерти, кризисе, комплексах и космосе в каждого из нас. Чёрный лебедь все еще торт.
Спорим, эта птичка на данный момент всех на «Оскаре»?!
Ставлю все личные перья против ваших буказоидов!
Встретимся на Таймс-сквер. Готовьте чистые трусы! В путь!
